Главная
Об этом сайте
Немного о себе
Стихи
Книги
Одна пьеса
Сказочный английский
Выступления
Интервью
Что было в газетах
Глазами друзей
Феликс Рахлин Владимир Малеев Виталий Пустовалов Нина Никипелова Виктор Конторович Вадим Левин Татьяна Лифшиц Элла Слуцкая Сурен Готенов Галина Заходер Вадим Ткаченко Ольга Андреева Нина Маслова David Allott R. and C. Thornton Александр Адамский Игорь Ильин Татьяна Никитина Лилия Левитина Наталья Раппопорт Аркадий Коган Дина Рубина Марк Галесник Феликс Кривин
Лилия Левитина
Первое, что я узнала о Ренате Мухе – это то, что она cancer survivor. Человек, победивший рак. Не лукавлю, не прячусь от боли – просто человек, проживший двадцать шесть лет бок об бок с этим зверем, то притаившимся, то нападающим -- и не озлобившийся, не ушедший в себя, а оставшийся светлым, активным, творящим -- победитель.
Второе, что я узнала о Ренате, -- это то, что она story teller, рассказчик. Пользуюсь английским, потому что так впервые и услышала – a cancer survivor and a storyteller. Услышала около двадцати (?) лет назад в американской школе, где работала и работаю. Услышала от коллеги, подруги, американской учительницы Эрис, которая замечательно работала с эмигрантскими первоклашками и которая узнала о Ренате от своего онколога. Эрис раздобыла какие-то деньги и пригласила Ренату выступить в школе.
Рената Муха. Как Даниил Хармс, эти два слова как-то идеально подходили друг к другу, образуя бесспорное право на звание детского поэта. Когда я бежала по школьному коридору в класс к Эрис, мне казалось, что, конечно, имя знакомое, знаменитое, и было неловко, что память не подбрасывала ни единой строчки...
Позже в тот Ренатин приезд в «Лавке читателя» я поняла, что моё тогдашнее знакомство с поэзией Ренаты Мухи ограничивалось её совместными с Вадимом Левиным псевдо переводами с английского: «Глупой лошадью» и «Мистером Бокли». Ни вкуснейшего рассказа про то, как родились на пляже две строчки «калош», ни самих калош, ни ужаленного ужа, ни его внезапного появления на Харьковских рельсах я тогда не знала.
Я увидела Ренату, сидящей на низком детском стульчике, окружённой толпой малышей. She was telling them a Russian story in English. The turnip story. Репку по-английски. Рассказывала азартно на вышколенном британском английском, приправленным мягкими украинскими интонациями. И как рассказывала! Разыгрывала по ролям и голосам, менялась в размере от дедки до мышки, тянула-потягивала, всплёскивала руками в отчаянии на «вытянуть не могут»... Детишки вслед за Ренатой звали «Mishka! Mishka!» Тянули воображаемую “turnip” и визжали от восторга, катаясь по ковру под классическую победительную развязку «Вытянули репку! And they pulled it out!”
Эрис пыталась восстановить порядок. Рената лучилась, смахивала капельки пота над верхней губой быстрым жестом сложенных дугой пальцев. Мы вышли из класса. Начали разговор, который продолжался с перерывами всякий раз, как Рената появлялась в Бостоне – в доброй памяти Мариной «Лавке», в машине, в школе, у Тани Бехер, в кафешке – о преподовании английского, об Израиле, о творчестве, о русской культуре, о том, как её сохранить в детях и какую цену мы готовы за это платить, о здоровье. Были новые книги. Были встречи с читателями в новых местах. И мы шли, бежали услышать слышанные не один раз филигранные, мастерски отточенные рассказы про сагу с калошами и про ужаленного ужа. От того, что они были знакомы, восторг от услышанного только множился, как множится понимание ценности простых и гениальных вещей от новых встреч с ними.
Последний раз я виделась с Ренатой в доме у Саши Райс. Как чудесно было слушать Ренатин рассказ про старые калоши! Главное чудо состояло в том, что калоши ни чуточки не постарели! Тогда в этом факте для меня заключался очень надёжный жизнеутверждающий посыл. Я подошла к ней в перерыве. Она не сразу узнала меня с моей «химической» лысиной. Разговор был беглый. Она звонила мне через несколько дней из Калифорнии. Расспрашивала. Подбадривала. Вселяла надежду.
Сегодня под утро мне приснился сон. Рената должна была выступать у меня дома. Дом наполнялся людьми. Я волновалсь. К своему ужасу обнаруживала немытую посуду, запихивала под подушку грязное бельё. Ждали автобуса из тех, что возят русских из Бруклина на спектакли в Манхэттен. Я знала, что Рената у меня, но увидеть её во сне мне не удалось. Я проснулась и удивилась, как всё сошлось во сне и наяву. Для тех из нас, кого она навещала наездами. Смерти нет, ребята. Мы давно не виделись, но Рената здесь, где-то в соседней комнате. Человек, победивший рак. Рассказчик, чьи истории мы знаем наизусть.
