На нет суда нет (пословица). На есть суд есть, но нет пословицы. Так мир устроен: чего-то нет, чего-то жаль…(Песня).
     Даже заявление писать – надо знать, кому. Даже донос писать – надо знать, на кого. А я пишу предисловие, не зная, с чего начинается книга, как никто не знает, с чего начинается Родина.
     Кстати о Родине. У известной поэтессы нашей родины есть стихотворение «Сыну, которого нет».

Ночь идет на мягких лапах,
дышит, как медведь –

     помните?

Мальчик создан, чтобы плакать,
мама – чтобы петь…

     Неужели не помните? Мальчик вроде создан, но его практически нет. Ну и жизнь пошла! Чего ни хватишься, ничего нет. И кто будет петь, а кто плакать, когда книга появится, тоже неизвестно.
     Конечно, Вера Инбер более опытная, она родилась в позапрошлом веке, слава богу, нашей эры. Но и Рената Муха тоже кое в чем разбирается, умеет бросить взгляд на пространство. Она знает, что предисловие пространственно расположено впереди книги, а значит, должно писаться раньше, а книга уже потом.

Рената и Феликс Кривин у своих стендов на книжной ярмарке в Тель-Авиве вместе с Михаилом Хазановым и Марком Галесником.

     И вот я пишу предисловие к книге, которой нет и о которой я ничего не знаю.
     Будет это «Война и мир» или «Кто на лавочке сидел, кто на улицу глядел», - мне остается только гадать. Но это, возможно, и хорошо, потому что лучше не знать своего будущего и надеяться, что книга будет хорошая. Предисловие первое, книга вторая, а надежда, как всегда, уходит последней.
     Посмотрим на вещи более широко. Прошлое – предисловие к настоящему, настоящее – предисловие к будущему, будущее – это уже последствие, чего после него говорить? И хорошо, что прошлое не знало настоящего, настоящее не знает будущего, а будущее не знает, что оно эпилог.
     Но вернемся к книге. (Из будущего – это приятно). Хотя сколько к книге не возвращайся, пока она не написана, никто нас не встретит и не даст приют. И мы с предисловием не сможем зажить полной жизнью. И на кого тут вся надежда? На Веру Инбер? На Клару Цеткин? На Надежду Константиновну Крупскую?
     Вся надежда на Ренату Муху. Рената Муха не умеет писать плохих книг. Она может десять книг не написать, двадцать книг не написать, но в конце концов напишет книгу хорошую. Пока ночь идет на мягких лапах, дышит, как медведь, Рената Муха пишет эту книгу. И напишет ее, напишет, так, что всем сразу станет хорошо и автор этих строк сможет гордиться своим предисловием.