Не Муха, но Птица. И это видно сразу: по тому, как смотрит — с черноглазым птичьим любопытством, — по тому, как ходит — с быстротой птицы, скачущей по земле, — по тому, как щебечет — всем неустанным звонким горлом. Рассказывает сказки взрослым и детям, следуя интуитивному пониманию, которое — несмотря на свою простоту — почти всеми утрачено. Пониманию того, что любой взрослый заключает в себе бывшего ребенка, а любой ребенок — будущего взрослого. На этом понимании держится многое: например, то, что в ребенке есть догадливость, опережающая опыт, а во взрослом — исключающая опыт незащищенность и импульсивность ребенка. Так что все равны — перед румяной сказкой. Все равны — перед черноглазой Ренатой, открывшей в жизни столь простую истину, что просто удивительно, как мы раньше этого не знали.
    Совсем скоро в Израиле, в издательстве "Беседер", выйдет ее книжка с подзаголовком "Для бывших детей и будущих взрослых". Так что — видите, я не просто так говорю.
    Она — не просто талант, она — умница. Она не просто птица, наделенная звонким неустанным горлом, круглым пытливым глазом, она — особое музыкально-словесное устройство, улавливающее красочную и колдовскую суть окружающего нас мира. Если мы — люди ограниченные и напыщенные, видим муравейник, то в наши тусклые головы приходит, в лучшем случае, очередная банальность, вроде как: "Ах, как это похоже на нашу жизнь!" Или: "Ах, до чего трудолюбивое существо этот муравей!" А знаете, что приходит в ее голову? Вот, пожалуйста:

    Шел по лесу Муравей
    Без ресниц и без бровей...

    Теперь, глядя на муравья, я буду всякий раз вспоминать эти строчки. В коллекции моей художественной памяти (есть ведь память бытовая, и есть художественная!), начал свое путешествие ее безбровый Муравей.
    Она — повторяю — не просто талант. И не просто умница. И не просто — Птица. Она еще и очень добрая. А доброму человеку открыто куда больше, чем злому. Доброму — дано, у злого — отнято. Добрый слышит, что собака не лает, а разговаривает, добрый знает, что у слоненка есть семья, которая беспокоится за него (и ведь правда — беспокоится!) добрый чувствует, что в мире все спаяно: люди и звери, дети и взрослые. Так что на самом-то деле доброму намного легче дышится. Пока злой пыхтит от гнева, добрый — глядит и улыбается. Пока мы с вами сеем "разумное, доброе, вечное" в банках и шахтах, за письменным столом и скользким прилавком, Рената Муха глядит в самую середку переливчатой, не ведомой нам жизни и срывает яблоко за яблоком в не видимом нам саду:

    Жил в квартире Таракан
    В щели у порога.
    Никого он не кусал,
    Никого не трогал,
    Не царапал никого,
    Не щипал,
    Не жалил.
    И домашние его
    Очень уважали.
    Так бы прожил Таракан
    Жизнь со всеми в мире,
    Только люди завелись
    У него в квартире.

    Интересно, что ведь тема Таракана в русской литературе — классическая. Начал капитан Лебядкин (псевдоним — Федор Достоевский), продолжил Хармс, но и у того, и у другого получилось, хоть и очень смешно, но страшно. У Ренаты — очень смешно, но совсем не страшно. Она никого не пугает, от ее сказок голову под подушку не прячешь.

"Не плачь, дед, не плачь, баба,..." – по-русски на уроке в американской школе